Году эдак в 89-м прошлого столетия во время чёса по южным городам в одном из краевых центров - кажется это был Ставрополь - довелось нам поселиться в местном “Интуристе”. Не зарабатывая себе дешёвую популярность, не размазывая по этому поводу попсу и не “мастурбируя” на тему известности, заметим, что значительно чаще нам доставались гостиницы попроще.

Суть этого пафосного вступления состоит в том, что по утрам в этом “интуристе” был “шведский стол”, что в переводе означает берляй на шару сколько влезет, чем ребята вплотную и занялись.Ну, а где шаравое берло, там можно и фуфырик забубенить, хоть и с утра. Застолье шумно разбавлялось стёбом, приколами. Лаврентий уронил на пол хлеб с маслом, Милович тут же на него наступил, ноги в разные стороны, рукой - за стол. Всё смахнул на пол - шум, гам, звон бьющейся посуды, в общем лёгкий бордельеро.

Всё это очень не понравилось двум американским “ковбоям” из делегации любителей русской экзотики, которые и принялись во всю глотку обсуждать этих “русских свиней”, которые с утра выпьют сто грамм и весь день валяются пьяные. Конечно, сказано это было не по-русски. Только на их беду гитарист группы Михаил Кассиров, по кличке “Кунктатор” закончил английскую спецшколу и мог прилично поговорить по-английски не только о выпивке, но и о сравнительных характеристиках ускорителей ядерных реакторов и прочей научной лабуде, которую он когда-то изучал в МИФИ.

Именно, он и возглавил русскую делегацию из двух человек на переговорах с нахальными “янки”.
- Великий русский прозаик Антон Павлович Чехов писал, что “культурен не тот, кто не пролил соуса, а кто не заметил, как это сделал другой, - загнул Кунктатор издалека. - А вот, великий русский философ Михаил Кассиров утверждает, что мужчине язык нужен не для того, чтобы лизать шахну (“киску” - в английском варианте), но и, чтобы держать его за зубами.

В разгоревшемся следом споре и были выработаны условия этого “международного” пари. “На кону” 100 “зелёных”, участники, по одному с каждой стороны, строго через 15 минут выпивают рюмку спиртного без закуски. Для чистоты пари, спиртное было по выбору, только, чтоб градусы совпадали. “Ковбой” Джон выбрал виски, ну а Михаил предпочёл “Сибирскую”. За регламентом внимательно следили два секунданта, которые тоже “принимали”, но через раз.

Первым поле сражения покинул секундант с американской стороны. Попросившись в пылу сражения в туалет, он так и не вернулся. Джон держался до последнего. Его, “утомлённого” виски взялся проводить до номера секундант с русской стороны.

А секундантом с русской стороны был бас-гитарист группы “Мост Дельта” Иван Шведко по кличке “Злой” и, если у барабанщика Лаврентия был весёлый гнусный характер, то у басиста был злой гнусный характер. Чтобы закончить тему, следует сказать, что, вскоре вместо Лаврентия в группу пришёл барабанщик Анатолий Шендеров с гнусным-гнусным характером, которого так и прозвали “Гнус”.

Но вернёмся к нашему “ковбою”, которого взялся проводить “Злой” и проводил, но не до номера, а до холла гостиницы, где аккуратно уложил на пол и всякому, кто хотел помочь нёс какую-то чушь, что это племянник какой-то “шишки” из посольства и трогать его никак нельзя до приезда спецмашины, которая и заберёт его. Так и провалялся Джон в мокрых брюках, пока кто-то из земляков не оттащил его в номер.

Новость о необычном пари быстро разлетелась по этажам. Какие-то незнакомые люди, пройдя через холл “покатывались” со смеху, поднимались к “победителю” в номер, жали руку.

...Руководителя группы Гарриса у входа в гостиницу перехватил администратор группы, давясь от смеха нашёптывал:
- Прибежала администратор гостиницы, возмущалась - вот, мол, международный скандал - напоили американцев, те заблевали весь номер.
- Послушаем первоисточник, - подумал Гаррис, направляясь к любимцу публики.

В номере всё было тихо. Около кровати в неестественной позе лежал, нет - валялся Лаврентий. До постели он не дотянул каких-нибудь сантиметров двадцать. За столом Кунктатор любовно подносил ко рту рюмочку водочки. Он смотрел на неё с нежностью, как на любимую женщину после долгой разлуки.

Совершенно противоположные чувства испытывал Милович, сидевший напротив. Водку пить ему стало противно ещё три рюмки назад. Несколько денежных купюр - предмет спора - лежали на столе. Последние три рюмки только они поддерживали стремление Миловича к осознанному восприятию окружающих предметов. Две рюмки назад он был твёрдо уверен, что ещё капля и он заблюёт, как минимум, четыре этажа "Интуриста". А сейчас ему было омерзительно даже смотреть на то, как Кунктатор с удовольствием не опрокидывает, а буквально засасывает рюмку водки.

Призрачная надежда на то, что тот не сможет осилить эту рюмку сменилась твердым убеждением, что никто, ни за какие деньги, никогда, а тем более сейчас не заставит его выпить ни капли водки. И с этой мыслью, которая была, как бы не в его мозгу, а где-то рядом Милович отрубился. И следом, за стуком рюмки о стол раздался звук падающего на пол мешка с говном, который ещё несколько секунд назад назывался звукооператором Олегом Миловичем.

- Эй, “Медлительный” (Кунктатор означает медлительный), ребята сказали, что ты с американцем помазал, а ты, оказывается, - тут сидишь, Миловича обуваешь. “Нехорошо, родной, “пацак” “пацака” не обманывает”.
- А-а, сам виноват - никто за язык не тянул.
- Так, что, насчёт американца, мне ребята фуфло гнали?
- Нет, американец был, на самом деле, но “сломался”,... до того.
- До кого? А-а, до Миловича?
- Не-ет. До Миловича сломался Лаврентий. Вон он, на кровати отдыхает.
- Так, ты что - удивился Гаррис - трёх мужиков перекирял? О печени своей, хоть, думаешь?
- Ну, что за слово “триперное” - поморщился Кунктатор - никто и не кирял. Ты же знаешь, у нас в группе никто не киряет. Так, сидели, отдыхали, децл приняли на грудь, по чуть-чуть.
- Ну, да, - децл, есть маза у этих двоих чуть-чуть грудь не проломилась. А, что там, с этим американским “ковбоем”. Сандали не отбросит?
- Печёнка ни к чёрту. “Засрут” её своими “хот-догами”. Американское берло, как туалетная бумага, поберлял и можно тухас не вытирать.
- Хватит мне спагетти на уши вешать своим тухасом, лучше скажи, зачем ты напоил этого американского “чизбургера”?
- А, чтоб место знал своё.
- Ну, и где его место?
- Где, где - в глубокой жопе Поля Робсона и в волосатой “триперной” п....е.

- И то верно, - подумал Гаррис - ну, что толку? Привезёт домой какую-нибудь матрёшку да солдатскую ушанку. А так - незабываемые впечатления о России. Ну, где, скажите на милость, в какой стране его бы так от души напоили и заботливо уложили отдыхать в холле “Интуриста” в мокрых брюках с расстёгнутой ширинкой?